УКРАИНЦЫ

УКРАИНЦЫ (самоназв.). Основой этнонима (первоначально он относился к юго-вост. группам народа, их называли также "козаки", "козацкий народ") стал термин "краина", т. е. страна, к-рый к 18 в. закрепился в офиц. документах и восходит к назв. "Украина" ("край"), употреблявшемуся для обозначения юж. и юго-зап. частей древнерус. земель в 12-13 вв. В 16-17 вв. в офиц. документах России У. часто называли черкасами, позЖе, до нач. 20 в., малороссиянами, малороссами, южноруссами.

Общ. числ. в Рос. Федерации (тыс. чел., 1989) - 4362,9, в т. ч. в Тюменской обл. - 260,2, г. Москва - 247,3, Краснодарском крае - 195,9, Московской обл. - 185,4, Приморском крае - 185,1; в областях: Ростовской - 178,8, Ленинградской - 150,9, Воронежской - 122,6, в г. Санкт-Петербург - 125,0, Красноярском крае - 118,8, Хабаровском крае - 112,6, в областях: Челябинской - 109,6, Мурманской - 105,1, Омской - 104,2, Оренбургской - 102,0, Саратов ской - 101,8, во всех др. респ., краях и обл. России - 1957,6. Числ. на Украине - 37419,1 тыс. чел. (81,9% всех У. мира, 72,7% нас. респ.). Численность У. (тыс. чел.) в Казахстане (896,2), Молдавии (600,4), Белоруссии (291,0), Узбекистане (153,2), Киргизии (108,0), Латвии (92,1), Грузии (52,4), Эстонии (48,3), Литве (44,8), Таджикистане (41,4), Туркмении (35,6), Азербайджане (32,3), Армении (8,3); Канаде (550), США (500), Польше (350), Аргентине (100); в меньшем числе У. живут во многих странах. Общая числ. св. 45,0 млн. чел.

У. говорят на украинском яз. Различаются 3 осн. наречия: северное (левобережно-полесские, правобережно-полесские, волынско-полесские говоры), юго-западное (волынско-подольские, галицко-буковинские, карпатские, подне-стровские говоры) и юго-восточное (по-днепровские и восточнополтавские говоры); последнее наречие в 16 в. было положено в основу так наз. староукраинского книжного языка. В ходе формирования укр. этноса на рубеже 18-19 вв. сложился совр. укр. (новоукраинский) лит. язык. 81,1% У. бывш. СССР, по данным переписи 1989, считали свой нац. язык родным и ещё 8,0% свободно им владели; широко распространён родственный украинскому русский язык (соответствующие данные - 18,8 и 56,2%), а в зап. р-нах Украины - польский. Среди У., живущих в России, 42,8% считают свой нац. язык родным и 15,6% свободно им владеют (соответствующие данные по рус. яз. среди У. России - 57,0 и 38,1%). Письменность с 14 в. на основе кириллицы. Верующие У. - в большинстве православные, часть в зап. регионах - греко-католики.

В 4-7 вв. Ср. Поднепровье занимает союз слав, племён, известный под названием антов, а позднее русов или россов. Название "Русь" затем распространилось на всё восточнослав. нас. В процессе становления феод, отношений формируются плем. союзы (полян, северян, древлян, белых хорватов, дулебов, уличей, тиверцев и др.), а впоследствии государственные объединения - княжества. В 9 в. Киевское и Новгородское княжества объединились в древнерус. гос-во - Киевскую Русь. Формирование укр. этноса происходило на основе части восточнослав. нас., в юго-зап. областях этого гос-ва (терр. Киевского, Переяславского, Чернигово-Северско-го, Волынского и Галицкого княжеств) в условиях продолжительной иноземной экспансии. В 11-12 вв. в Закарпатье обосновались венг. феодалы, в сер. 14 - 1-й пол. 15 вв. под властью польских магнатов оказались Галичина и Зап. Волынь, а литовских - Зап. Полесье, осн. часть Волыни, Подолия, Киевщина и Чернигово-Северщина; в 14 в. молд. феодалы овладели Сев. Буковиной, а в 15-16 вв. Османская империя захватила часть Сев. Причерноморья. Осн. центром формирования этноса стало среднее Приднепровье - правобережные Киевские, Переяславские и Чернигово-Северские земли.

В 15-16 вв. этнич. терр. У. расширяется вследствие заселения юго-зап. окраин беглыми крестьянами (возникновение запорожского казачества) и началом освоения т. н. Слободской Украины (совр. Харьковская, частично Сумская, Луганская, Курская, Белгородская и Воронежская обл., к-рые с самого начала заселялись русскими и У.). С объединением Литвы и Польши в одно гос-во - Речь Посполиту укр. земли (кроме Закарпатья, Буковины и Чернигово-Северской обл.) попали под власть польских магнатов. С провозглашением в 1596 Брестской церковной унии (православная церковь на терр. укр. и белорус, земель Речи Посполитой была объединена с католической в униатскую церковь) ещё более усилился социально-религиозный гнёт, что вызвало подъём нац.-освободит, борьбы украинского народа против иноземцев. До сер. 17 в. У. и русские проживали в составе разл. гос-в. Юридич. разграничение между Россией и Речью Посполитой, в составе к-рой оказались почти все укр. земли, произошло на основе Поляновского мирного договора 1634. Позже эта граница разде лила Курскую, Воронежскую и Харьковскую губернии с Черниговской и Полтавской, входившими в состав Речи Посполитой. Рус.-укр. этнич. контакты приобрели массовый характер с 30-х гг. 17 в., когда начинает осуществляться укр. миграция в Россию. Она в конечном счёте привела к тому, что укр. этнос стал преобладающим в ряде рус. этнич. терр. Начало укр. миграции на т. н. Слободскую Украину было положено в 1638, когда 800 казаков, участников крестьянско-казацкого восстания 1637-38, переселились в Россию. В сер. 17 в. здесь возникли слободские полки: Харьковский, Острогожский, Ахтырский, Сумской и Изюмский (последний в 1685). Постепенно на терр. этих полков, а также Таганрогского уезда области Войска Донского У. стали преобладающим нас.

Традиционная одежда. Киевщина, Полтавщина, Полесье.

В янв. 1654 на Переяславской раде было провозглашено воссоединение Украины с Россией. К концу века с Россией были воссоединены Левобережная Украина, Киев с прилегающими территориями, Запорожье и Чернигово-Северская земля. После воссоединения Украина получила политическую автономию (она была ликвидирована в 80-х гг. 18 в.). Победа России над Османской империей в войнах 1768-74 и 1787-91 привела к включению в состав Рос. гос-ва Сев. Причерноморья (со 2-й пол. 18 в. - Новороссия), а также земель между Юж. Бугом и Днестром. Все эти земли стали в дальнейшем частями украинской территории (их заселяли, кроме У., также русские, болгары, чехи, словаки, молдаване, гагаузы, греки и др.). В результате второго и третьего разделов Речи Посполитой (1793 и 1795) вся Правобережная Украина и Волынь были присоединены к России. По-другому складывалась судьба западной области Украины. Восточная Галиция после первого раздела Польши (1772) перешла под власть Австрии. В 1774 она же захватила Буковину, а Закарпатье по-прежнему оставалось в руках венгров.

В начале 2-й мировой войны западная часть Польши была оккупирована Германией. 17 сент. 1939 Сов. Армия вступила на терр. Зап. Украины; 1 ноября 1939 она была включена в состав СССР и воссоединена с Украиной. В июне 1940 принято решение о возвращении Румынией Сов. Союзу Бессарабии и передачи ему Сев. Буковины. 2 авг. 1940 в состав Украины были включены Сев. Буковина и Хотинский, Аккерманский и Измаильский уезды Бессарабии. 29 июня 1945 пр-ва СССР и Чехословакии подписали договор о включении Закарпатья в состав Украины. Этим было завершено воссоединение У. В 1954 из состава России в состав Украины был передан Крым.

В 18-20 вв. укр. мигранты успешно заселяли и осваивали в России обширные пространства сначала в Поволжье и Юж. Приуралье, а затем на Сев. Кавказе, в Сибири и на Дальнем Востоке. После 2-й мировой войны значит, группы У. переселились в Калининградскую обл., Москву, Ленинград и др. регионы России. Основная часть укр. переселенцев вышла из лесостепных регионов Левобережной Украины (бывших Полтавской и Черниговской губерний) и Киевской губ. Правобережной Украины. Расселялись они также, в первую очередь, в лесостепных и степных регионах России, природно-климатические условия к-рых не особенно отличались от мест первоначального проживания. Жители лесных регионов Украины (Волынь, север Черниговщины, Галиция) либо не принимали активного участия в миграц. процессах, либо выезжали (начиная с 70-х гг. 19 в.) в Америку.

Традиционная одежда. Подолье, Буковина, Закарпатье.

Общая числ. и уд. вес У. в нас. России непрерывно возрастали с нач. 18 в. и до 30-х гг. 20 в. Особенно быстрым был этот процесс в 18 в. с 1719 по 1795 абсолютная числ. У. в России (в современных границах) возросла с 263 тыс. чел. до 924 тыс., или в 3,5 раза, а уд. вес увеличился с 4,6 до 8,8%. В 1-й пол. 19 в. число У. выросло до 2092 тыс., или в 2,3 раза, а уд. вес до 13,1% (данные на 1858), что объясняется продолжающимися миграциями У. на В. и более высоким уровнем естественного прироста в регионах преимущественного проживания У. в России. В пореформенный период уд. вес У. на описываемой терр. повышался более медленными темпами — до 15,7% в 1897, 18,1% в 1917 и 18,5% в 1926 (общая числ. У. в эти годы была соответственно равна 4141 тыс., 6435 тыс. и 6871 тыс.); в значительной мере это было связано не с ослаблением миграц. процессов, а с сильно возросшим приростом неукр. нас. на терр. России. В целом же числ. У. в России возросла с 1719 по 1926 (когда она достигла максимума) в 26 раз, а уд. вес в общем нас. в 4 раза.

С 1926 по 1939 числ. У. в Рос. Федерации уменьшилась с 6871 тыс. до 3204 тыс., а доля в общем нас. — более чем в 2 раза (с 18,5 до 9,0%). Затем до 1970 число У. незначительно увеличивается (до 3346 тыс.), а доля уменьшается (до 7,6%). И лишь в 70—80-е гг. отмечается опр. рост общ. числ. У., а их уд. вес в 1989 несколько превысил уровень 1939 (9,1%). В 30—70-е гг. 20 в. отмечалась высокая миграция У. в Россию. Естественный прирост у них также был не ниже, чем у большинства этносов России. Поэтому сокращение числа У. в 1926—39 может быть объяснено ассимиляц. процессами (по-видимому, сыграло свою роль и несколько большая направленность переписи 1926 при определении национальности на понятие «этнич. принадлежность»; это должно было привести к нек-рому завышению числ. У. за счёт лиц укр. происхождения, находившихся в этнически переходном состоянии и затруднявшихся определить свою нац. принадлежность). В это время смена нац. принадлежности не была затруднена законами и инструкциями. С 1930-х гг. усилились языковая ассимиляция У. и приобщение их к рус. языку. В 1926 66,6% У. России считали родным укр. язык, в 1959 —45,4%, в 1970 —43,1%, в 1974—40,3% и лишь в 1989 несколько больше — 42,8%.

Ускорению языковой и этнич. ассимиляции У. в р-нах массового расселения У. (Центр.-Чернозёмный регион, Сев. Кавказ) способствовало принятое в 1930-х гг. сов. директивными органами решение об обязательном изучении рус. яз. в школах нац. респ. и областей. В них перестали преподавать укр. язык как специальный предмет. Ускорению этих процессов способствовала и быстрая урбанизация, т. к. этническое смешение в городах, особенно крупных, происходит несравненно интенсивнее, чем в сельской местности.

В нач. 18 в. почти все У. России были сосредоточены на периферии укр. этнич. терр. в Центр.-Земледельческом (он тогда почти совпадал с совр. Центр.-Чернозёмным р-ном) регионе (39,7% У. России и 8,5% всех его жителей); на терр. будущих Воронежской и Курской губерний они составляли почти треть нас. К концу века уд. вес У. в регионе повысился до 11,6, а к 60-м гг. 19 в. — до 11,9%, однако к этому последнему времени там было сосредоточено только 35,2% У. России. Крупный этнич. массив У. сохранился здесь до середины 1920-х гг.; по переписи 1926 в регионе жило 1646 тыс. У., 18,4% всего нас., но уже только 24,0% У. России. В Воронежской губ. доля У. все ещё достигала 32,6%, а в Курской — 19,3%. Подавляющая часть У. региона сохраняла свой родной язык — 1483 тыс. чел., или 90,1% их числ. Однако к 1939 положение существенным образом изменилось. Числ. У. в Центр.-Чернозёмном регионе снизилась до 662 тыс. чел., или в 2,7 раза по сравнению с 1926; доля их в регионе упала до 4,2%, а уд. вес среди всех У. России — до 20,7%. В 1959—89 некогда многочисленное здесь укр. нас. почти не проживало. В 1989 в регионе жило 249 тыс. У. (5,7% всех рос. У.), причём лишь 73 тыс. сохранили родной язык. Всё это свидетельствует не только о развитии ассимиляц. процессов, но и о том, что часть У. отсюда мигрировала в др. р-ны страны.

Второй кр. массив У. появился в 90-е гг. 18 в. на Сев. Кавказе (тогда терр. нынешней Ростовской обл. в него не входила). В 1792 черноморские казаки, правопреемники запорожских казаков, были поселены между Кубанью и Азовским морем, где была создана Земля Войска Черноморского. К 1796 здесь уже насчитывалось почти 32 тыс. казаков, выходцев с терр. Украины; еще 6 тыс. У. поселились в Ставропольской губернии, а всего к концу 18 в. У. на Сев. Кавказе составляли 18,3% жит. К сер. 19 в. вследствие усиленной миграции числ. У. в регионе возросла до 408 тыс. и доля в нас. — до 44,0%. Наличие больших массивов исключительно плодородных земель привлекало нас. на Сев. Кавказ не только с Украины, но и из других р-нов России. Вследствие этого числ. У. здесь росла до 1926 быстрыми темпами, а доля в нас. постепенно уменьшалась. У. в регионе в 1897 насчитывалось 1271 тыс., а в 1926 — 1939 тыс. (28,2% всех У. России). В 1926 У. составляли 30,5% нас. Сев. Кавказа, в т. ч. в Кубанской губ. 47,0%, Черноморской — 35,4, Ставропольской — 33,8, Терской — 14,0%. Этнояз. ассимиляция здесь началась раньше и зашла глубже, чем в Центр.-Чернозёмном регионе (сказался отрыв от осн. этнич. терр. У.): в 1926 56,4% У. считали свой нац. язык родным. К 1939 численность У. снизилась до 230 тыс., т. е. упала по сравнению с 1926 почти в 12 раз; в 1989 на Сев. Кавказе (без Ростовск. обл.) жило 308 тыс. У. (2,5% всего нас. — 7,1% У. России). Аналогичная ситуация наблюдалась и в третьем осн. р-не расселения У. в России — в Ростовской обл. (часть бывш. Новороссии, область Войска Донского).

В нач. 18 в. У. здесь практически не было. После введения на Левобережной Украине крепостного права (2-я четверть 18 в.) большое число крестьян Харьковской губ. бежало в донские станицы. В 1782—95 число У. в области Войска Донского увеличилось с 44 до 113 тыс. (31,3% нас. обл.), в 1858 — до 286 тыс. (31,6%), в 1897 — до 720 тыс. (28,1%). Ещё быстрее в этом регионе росла числ. и доля У. в последующие годы (в 1926—1172 тыс. чел. и 41,9%, или 17,1% У. России). В 1939 У. насчитывалось 111 тыс. (3,8% нас. Ростовской обл.), в 1989 — 179 тыс. (4,2%), из них считали родным украинский язык 178 тыс.

Четвертый крупный регион расселения (а с 1939 — самый крупный) рос. У. — Сибирь и Дальний Восток. В дореформенный период У. здесь почти не проживали (в 1858 — 1,0 тыс.). Свободная земледельческая миграция в этот регион тогда ещё не была разрешена и У. имелись в составе спецпоселенцев. В пореформенный период крупномасштабная укр. эмиграция за Урал начинается с сер. 1880-х гг., после издания правительственных постановлений, благоприятствующих переселениям крестьян на вновь осваиваемые земли. Перепись нас. 1897 зарегистрировала здесь 224 тыс. У., или 4% всех жит. Сибири и Дальнего Востока. Общее число переселенцев из 9 укр. губерний, проследовавших за Урал в 1885—1916, составило 1,6 млн. чел. (39,2% всех переселенцев, часть из них впоследствии вернулась обратно или переселилась в др. места). Большинство мигрантов дали малоземельные и густонаселённые Полтавская губ. (400 тыс. чел.), Черниговская (286 тыс.), Харьковская (202 тыс.), Екатеринославская (187 тыс.) и Киевская (176 тыс. чел.). На Дальний Восток в 1885—1916 (до этого мигрантов У. там почти не было) прибыло 250 тыс. чел. (53,8% всех переселенцев), в т. ч. в Приморскую обл. 168 тыс. чел. (82,4% всего нас.) и Амурскую — 82 тыс. (31,5%).

Мощная миграция У. в Сибирь и на Дальний Восток привела к тому, что в 1926 их здесь уже было учтено 1148 тыс. (9,6% всего нас.) — 16,7% всех У. России, в т. ч. на Дальнем Востоке — 315 тыс. (14,8% нас.). Затем в регионе сокращается (в несравненно меньшей степени, чем в европ. части России) уд. вес У., а в отдельные годы и абс. числ. (в 1939 — соответственно 5,7% и 1007 тыс., в 1959 — 4,8%, и 1128 тыс., в 1989 — 4,5% и 1484 тыс. чел., в т. ч. на Дальнем Востоке — 62 тыс.). Теперь уже во всем этом регионе проживало более трети всех У. России (34,0%). Быстрый рост У. объясняется притоком рабочих и специалистов, особенно в нефтегазовую и другие отрасли добывающей пром-сти. Так, в Тюменской обл. (У. здесь сосредоточено больше, чем в каком-либо другом нац. или адм. подразделении России) уд. вес. У. с 1939 по 1989 возрос с 0,9 до 8,4%, а их числ. с 9,2 до 260,2 тыс. Языковая ассимиляция в Сибири и на Дальнем Востоке, несмотря на сравнительную устойчивость этноса, также зашла довольно далеко — 43,3% У. региона считают родным свой нац. язык.

Украинской миграцией в той или иной степени и в разное время были затронуты и все другие регионы России. В Поволжском регионе У. в значительном числе стали появляться во 2-й пол. 18 в. К концу века их здесь насчитывалась 71 тыс. и они составляли 7,2% нас. К концу 60-х гг. 19 в. числ. У. возросла до 200 тыс., а их доля до 7,8%. Их числ. медленно возрастала до 1926 (в 1897 — 402 тыс., в 1926 — 53,4 тыс.), а затем упала вследствие ассимиляц. процессов до 286 тыс. в 1939 и остается на этом уровне до настоящего времени (доля их в нас. региона упала с 1926 по 1989 с 3,6 до 2,1%). Что касается языковой ситуации, то в 1926 82,8% У. назвали свой язык родным, а в 1989 — 42,8%.

В остальных регионах России укр. группы, как правило, представлены в меньшем числе и появились позже (с конца 19 в.). Осн. часть У. здесь сформировалась в период коллективизации и высылки т. н. кулаков, индустриализации, массового голода на Украине в 1932—33, репрессий 1937—39, событий, связанных со 2-й мировой войной, и послевоен. переустройства.

В Центр., Сев.-Зап. и Сев. регионах в 1897 насчитывалось 10 тыс. У., что меньше 0,1% их нас., в 1926 — 195 тыс., а в 1939 — уже ок. 250 тыс. У. Необычайно быстро росло здесь число У. в послевоенное время. К 1989 числ. У. в этих регионах достигла 1,2 млн., или 27,9% всех У. России. По числ. У. Центр, регион вышел на 3-е место в стране после Дальневосточного и Западно-Сибирского. Особенность расселения У. в 3 регионах сев. половины европ. части России — подавляющее большинство их — гор. жители (88,3%), а из них самые крупные группы живут в больших городах.

В Уральском и Волго-Вятском регионах к концу 19 в. и даже в 1926 У. было мало. Переселение сюда У. происходило в 1930—80-е гг. В Уральском регионе в 1989 жило 443 тыс. У., в Волго-Вятском — 71 тыс.; горожане составляют подавляющее большинство (81,2%), причём живут они в основном в крупных промышленных городах. Наконец, последний регион, куда начали переселяться У. после окончания 2-й мировой войны, — Калининградская обл. В нач. 1990-х гг. их было там ок. 63 тыс. и составляют они 7,2% нас. обл. (в Калининграде — 10%). Осн. данные о расселении У. в Рос. Федерации по кр. экономич. регионам (по данным 1926 и 1989) приведены в таблице.

* Кроме того, еще 15,6% У. России свободно владеют украинским языком.

Таблица свидетельствует о коренном изменении в расселении У. в России за последние шесть десятилетий. Если в 1926 7/10 У. России жили в р-нах их давнего расселения (Центрально-Черноземный р-н и Сев. Кавказ), то теперь там осталось 16,9%. Основное укр. нас. сейчас сосредоточено в центр, р-нах России, а также в Сибири и на Дальнем Востоке. У. в России в основном гор. жители.

В результате длительных миграц. и этнокультурных процессов сложились своеобразные группы укр. нас. в р-нах этнич. границы с Украиной на терр. Курской, Воронежской губерний, в низовьях Дона, в Нижнем Поволжье, в Ставрополье, в Южном Приуралье, в Сибири и на Дальнем Востоке. Группу кубанских (черноморских) казаков на западе Кубанской области отличали привилегированное сословное положение, замкнутость жизни воен. сословия; смешанное укр.-рус. расселение дополняло специфику культурно-бытового уклада с преобладающим укр. компонентом.

Во всех этих районах в бытовой сфере У., проживающих в тесном контакте с др. народами, преимущественно с русскими, происходили многообразные процессы культурных взаимодействий и взаимовлияний. Адаптируясь в местных условиях, приобретая новые особенности быта, в большинстве случаев они сохраняли основу своей традиц. культуры (в земледельческой технике, жилище, пище, одежде, обрядах и др.) и оказывали влияние на бытовую культуру местного нас., заимствуя в свою очередь от них ценные трудовые традиции. Сложные процессы затронули также особенности языка и этнич. самосознания укр. переселенцев. В настоящее время большинство жит. укр. происхождения Воронежской, Белгородской, Курской, Ростовской областей, Краснодарского края и нек-рых др. р-нов Рос. Федерации считали себя русскими.

Значительную роль в этом сыграли факторы общего социально-экономич. значения и как следствие — расширение урбанизации, общей подвижности нас., увеличение дисперсности в расселении, утверждение более активных форм межэтнич. отношений и взаимодействий. Процесс этот облегчался давней родственной языковой и культурной близостью русских и У. При определении национальности нередко решающими становятся место рождения и район длительного проживания. Процессы этнич. смешения нас. значительно сильнее выражены в р-нах дисперсного расселения У. среди русских, а также в тех сёлах, в к-рых вместе более двух столетий жили русские и У. Здесь уже и в прошлом заключались нац.-смешанные браки, происходило интенсивное сближение говоров и бытовых особенностей местных жителей, быстрее трансформировалось нац. самосознание у укр. групп нас. Более чётко осознается принадлежность к укр. этносу у жит. компактных укр. поселений на юге Воронежской, Белгородской, Омской областей, в Башкирии и др.

В 19 — нач. 20 вв. во мн. р-нах смешанного русско-укр. расселения (Кубанская область, область Войска Донского, Воронежская, Курская, Уфимская, Омская губернии и др.) У. называли хохлами. Название хохол, имеющее характер обидного прозвища, превратилось со временем в этих р-нах благодаря его широкому распространению и устойчивому бытованию в своеобразный этноним. В национально-смешанных р-нах нередко наблюдалась неоднозначность колебания в определении нац. принадлежности, а также частичное употребление местными жителями традиц. этнонимов. Это осложняло получение объективных данных при проведении массовых переписей населения, в результате чего были возможны неточности в материалах, касающихся графы « национальность ».

Традиционное жилище. Полтавская, Николаевская, Хмельницкая, Одесская, Винницкая, Закарпатская области.

С кон. 1980 — нач. 1990-х гг. в среде укр. поселенцев в России наметилась тенденция возрождения чувства этнич. самоиндентификации, интереса к истории и культуре укр. народа. Во многих укр. поселениях, в т. ч. и в тех, где жители считают себя русскими и родным считают рус. язык, ещё сохраняются говоры с украинской основой при весьма заметном влиянии местных южнорусских говоров и рус. лит. языка. Укр. говоры формировались в результате многообразия сплавившихся в них особенностей отдельных укр. наречий. Так, на Кубани отчётливее других прослеживаются черты юго-вост. группы укр. говоров.

Взаимопроникновение укр. и рус. говоров началось вскоре после поселения У. на новых землях. Традиционно-бытовая культура укр. диаспоры в России формировалась в разные историч. периоды. Продолжительные миграц. движения У., их расселение на больших пространствах России, этнокультурные взаимосвязи с русскими и другими народами (татарами, башкирами, казахами, немцами и др.), специфика экология, и социально-экономич. условий в разных рос. районах оказывали прямое воздействие на развитие традиц. культуры. Поскольку У. расселялись преимущественно в рус. этнич. среде, в их культуре сложилось много черт, общих с местными русскими.

Основой экономич. жизни укр. переселенцев в 19 — нач. 20 вв. было земледелие, подсобные отрасли — животноводство, рыболовство, в Башкирии и Сибири — охота. Часть сел. нас. занималась промыслами и ремёслами — кожевенно-сапожным, шубным, гончарным, столярным, бондарным, иконописным, винодельным и др. Крупными центрами кустарных промыслов и торговли были укр. слободы Курской и Воронежской губерний. Многие крестьяне уходили в отход на земледельч. работы, на Кубани занимались извозным промыслом на волах («чумачество»).

Наиболее распространённой в 19 — нач. 20 вв. была паровая система земледелия с трёхпольным зерновым севооборотом, на целинных землях применялись длительные залежи. Выращивали рожь, пшеницу (озимую и яровую), ячмень, овёс, гречиху, просо, горох, фасоль, лён, коноплю, овощи, бахчи, в европ. р-нах разводили сады. Традиц. техника земледелия различалась в разных природных зонах. В степных и лесостепных р-нах в условиях трудных чернозёмных почв У. обрабатывали землю тяжёлым деревянным двухколёсным («малороссийским») плугом, распространённым на Украине. Пахали землю и перевозили грузы с помощью волов. Одинаковыми с русскими были орудия боронования (рало и деревянная рамная борона), уборки хлеба (серп, позднее коса с «грабками»), молотьбы (цеп, на юге позднее — каменный каток, в старину — копытами скота, запряжённого в повозку). На юге Курской и Воронежской губерний, на Кубани, в Ставрополье не только в украинских, но и во многих русских сёлах употреблялась конструкция молотильного цепа, типичная для У. (било и ручка соединялись двумя ременными петлями с помощью третьей петли). Зерно, провеянное по ветру при помощи лопаты, нередко очищали на больших круглых решетах, подвешенных на треноге («грохот», «дарман»).

Хата. Музей народной архитектуры и быта. Киев.

Укр. поселения на терр. России основаны в различных естественно-географич. и этнич. условиях. Особенности заселения оказывали непосредственное влияние на формирование типов поселений и их планировочной структуры. Для большинства степных и лесостепных районов характерны многодворные поселения — сёла, деревни, посёлки, в казачьих войсках — станицы и хутора. Малодворные и однодверные поселения- — хутора, выселки, урочища, заимки часто были наиболее ранними поселениями, нередко временными, сезонными. Заимочная система расселения оказалась наиболее удобной при освоении земледельческой зоны Сибири и мало чем отличалась от подобных поселений русских и других народов. На основе малодворных поселений со временем вырастали многодворные села и деревни.

Поселения располагались по течениям рек и ручьёв, по берегам озёр, в балках и оврагах, вблизи рощ и лесов, по большим трактовым дорогам, в предгорных долинах. В процессе вольной колонизации 17—19 вв. планировка стихийно возникавших поселений была бессистемной. Сёла, расположенные вдоль реки или почтового тракта, обычно вытягивались в один ряд или улицу. Под действием правительственных указов 1722—1879 и Переселенческого управления, требовавшего при легализации посёлков упорядочения их плана, улицы посёлков постепенно выравнивались. В конце 19 — нач. 20 вв. преобладали уличная, улично-квартальная, улично-радиальная, улично-беспорядочная, улично-гнездовая, рядовая планировки укр. селений. Влияние правительственной регламентации в застройке селений особенно ярко проявилось в казачьих войсках. Большинство станиц и хуторов кубанского, донского, уральского казачества построено по улично-квартальному плану.

В новых местах У. стремились сохранить традиц. облик поселений, их сёла отличались благоустроенностью, чистотой, обилием зелени, в садочках возле хат и палисадниках — фруктовые деревья, ягодные кусты, цветы. Этнич. специфика сохранялась в топонимике: станицы Уманская, Киевская, Запорожская, Днепровская, Полтавская и др. на западе Кубани, сёла Верхнеднепровка, Бахмут, Украина, Ново-Украина, Черкасы, Днепровка в Башкирии, Хохол-Тростянка в Воронежской обл. и др. Нек-рые селения получили свои названия в честь их основателей или от фамилий прежних владельцев земли, широко использована и топонимика, типичная для Украины.

Осн. принципом планировки совр. поселений явилось выделение отдельных зон застройки по их определённому назначению и прежде всего разделение селений на жилую и производственную зоны. Вместе с тем, в настоящее время в большинстве старинных селений сохраняются в своей основе исторически сложившиеся формы планировки — уличной, улично-квартальной, улично-радиальной и др. В последние десятилетия на терр. Рос. Федерации значительно сокращается общая числ. укр. поселений.

Этнич. традиция прослеживается в характере застройки сел. усадьбы. Укр. поселенцы стремились ориентировать большую часть окон на солнечную сторону, дом ставили несколько отступя от изгороди, где разбивался палисадник. С сер. 19 в. в Курской и Воронежской губерниях хаты чаще ставили узкой торцовой стороной непосредственно на улицу, хотя в отдалённых хуторах сохранялась более характерная для У. постановка дома внутри двора. Как и на Украине, преобладает открытый тип двора со свободным расположением хоз. построек. От улицы и от соседней усадьбы отгораживались забором из плетня, частокола, жердей или досок. Ближе к дому и к улице группировались более «чистые» постройки — амбар или комора, сарай и навесы («по-В1тки») для с.-х. инвентаря, летняя кухня, погреб, кладовые. В глубине двора строили сараи для коров, конюшни, кошары для овец, навесы и открытые загоны для скота. Укр. усадьба завершалась довольно большим огородом, где значительная площадь отводилась под сад и «ливаду» (луг) с посадками вербы, акации, используемых для домашнего стр-ва. За огородом или в конце его устраивали гумно — ток для молотьбы хлеба и сарай («клуня») для хранения хлеба в снопах, его обмолота и просушки. В лесных р-нах Юж. Приуралья и Сибири хоз. постройки по местной традиции нередко объединяли с жилыми под одной кровлей по типу однорядной, Г-образной или замкнутой застройки. Часть открытого пространства двора нередко перекрывалась навесом по типу крытого сиб. двора.

Вплоть до 30—40-х гг. 20 в. во многих р-нах сохранялась этнич. специфика во внешнем облике и внутр. планировке жил. дома. В большинстве укр. селений Воронежской и Курской губерний, в низовьях Дона, в Кубанской и Терской областях, в Ставропольской губернии, на юге Приуралья и Сибири строились типичные для Украины низкие продолговатые в плане побелённые хаты без подклета с земляным или глинобитным полом, покрытым нависающей над стенами четырехскатной крышей. Стены их возводились из разл. строит, материалов: дерева, глины, камня. В Курской, Воронежской губерниях, в лесных р-нах Башкирии и Сибири строили срубные постройки из круглых брёвен или их половинок. В связи с удорожанием лесоматериалов в кон. 19 — нач. 20 вв. срубная техника стала сочетаться, а нередко и вытесняться каркасной, саманной, глинобитной, кирпичной. Во всех р-нах стойко сохранялась древняя укр. традиция обмазывать глиной и белить срубные, каркасные и глинобитные стены.

Традиционная планировка дома — двух- и трёхраздельная. Двухкамерный дом состоял из «хаты» и неотапливаемых сеней («сши», «сшц1»), в трехкамер-ном доме сенями соединились две хаты либо хата и холодная «комора». Многокомнатные дома с усложненной планировкой были характерны для поселений гор. типа, крупных укр. слобод с развитой промысловой деятельностью и для казачьих станиц.

У всех укр. переселенцев бытовал внутр. план хаты, типичный для Украины (в литературе он называется «украинско-белорусским», «западнорусским», поскольку был распространён также в Белоруссии, в зап. рус. губерниях, в Молдавии, на В. Прибалтики, частично в Польше). В заднем углу хаты стояла духовая печь («eapicra шч»), широко известная как рус. печь с устьем, повёрнутым к боковой длинной стене дома. По диагонали от печи — передний угол («покут»), где висели иконы и стоял обеденный стол, вдоль фасадной и боковой стен — укреплённые в стены лавки («лави»), напротив устья печи ближе к двери — кухонная половина. Духовую печь, а иногда покут и переднюю стену расписывали («квгг-чали») разноцветной глиной, синькой, красками, передний угол украшали рушниками, искусственными и живыми цветами, колосьями ржи и пшеницы.

Во многих поселениях сохранялась укр. нар. одежда. Бытовали разнообразные компоненты укр. костюма, но чаще характерные для центр, и вост. р-нов Украины. Укр. нар. одежда в 19 — нач. 20 вв. представляла собой сложный комплекс, состоявший из рубахи, поясной, нагрудной, верхней одежды, головного убора, обуви и украшений. Основу муж. и жен. традиц. костюма составляла длинная рубаха («сорочка») из домотканого полотна, позднее из фабричных тканей, служившая еще и в нач. 20 в. нательной и одновременно выходной одеждой. Жен. рубаху шили с длинными рукавами, с прямоугольными вставками на плечах (поликами), пришитыми по утку или по основе. На С. Воронежской губернии, в Юж. Приуралье и Сибири носили также рубахи с цельнокроеным рукавом без поликов, широко распространённые в центр, и зап. р-нах Украины. Бытовал и более поздний покрой рубахи на кокетке. Манишку, полики, рукава, подол рубахи украшали вышитым орнаментом. Преобладали линейно-геометрич. узоры, к-рые постепенно заменялись цветочно-растительными.

Ещё в нач. 20 в. кое-где сохранялись дерга, запаска, плахта — старые формы несшитой или частично сшитой поясной одежды, характерные для Украины. Дерга — будничная одноплатовая запахивающаяся одежда из грубой шерстяной домотканины, укрепляемой на талии поясом, дольше бытовала в Воронежской губернии. Праздничной одеждой повсюду была плахта, скроенная из двух длинных полотнищ домотканой яркой клетчатой шерсти, сшитых между собой до половины, перегнутые поперёк, они укреплялись на талии поясом; спереди щель между полотнищами закрывалась запаской, выполнявшей роль передника. Богато орнаментированные тканые геометрии, узоры из розеток, ромбов, звёзд, стилизованных цветов украшались вышивкой из цветного гаруса и шёлковых нитей. В кон. 19 — нач. 20 вв. более распространённой стала юбка («сшдниця»), сшитая из фабричных тканей. Под влиянием местной рус. одежды украинки Южного Приуралья носили сарафан на лямках.

Поверх рубахи надевали типично укр. безрукавную удлинённую и приталенную «керсетку». Ярким дополнением к жен. костюму были съёмные украшения—браслеты, серьги, кольца, шейные и нагрудные ожерелья из драгоценных камней, сплавов, стекла и особенно бусы или подвески с монетами — «монисто», «дукач!». Традиц. головной убор сохранялся лишь в нек-рых сёлах — длинный белый плат («намгтка») , повязываемый поверх шапкоподобного «очшка». Повсюду преобладали платки, разнообразные по цвету, фактуре, способу повязывания.

Муж. нар. одежда трансформировалась быстрее под влиянием гор. и местной одежды. Сравнительно долго сохранялись полотняные, позднее ситцевые туникообразные сорочки с разрезом ворота посредине груди, украшенные орнаментальной вышивкой, их заправляли в штаны или носили навыпуск. В укр. сёлах Землянского уезда Воронежской губернии и Белгородского уезда Курской губернии была известна рубаха с прямыми поликами, пришитыми по утку, с прямым разрезом посредине груди, со стоячим или отложным воротником, бытовавшая в сев. и центр, р-нах Украины. Рубаха на кокетке была распространена у У. Юж. Приуралья. Под влиянием русских во многих местах стали носить рубахи-косоворотки.

В 19 в. в Курской, Воронежской губерниях, в нек-рых сёлах Юж. Приуралья, на Кубани мужчины ещё ходили в типично укр. широких шароварах, каждая калоша к-рых кроилась из двух полотнищ холста, соединённых прямоугольными и ромбовидными вставками, образующими широкую «мотню». Но уже в то время и позднее преобладали узкие штаны, сшитые по рус. образцу из домотканой или фабричной материи. В кон. 19 — нач. 20 вв. широко входят в быт деревни брюки гор. покроя из фабричных тканей. Во многих укр. сёлах сравнительно долго носили традиц. высокую барашковую шапку («кучма»), зимние шапки с удлинёнными наушниками («треух», «малахаЬ), шляпу из войлока и соломы («бриль»). С кон. 19 в. распространяется гор. картуз, позднее кепка.

Вплоть до 20—30-х гг. 20 в. сохранялись многие компоненты традиц. верхней муж. и жен. одежды: распашная халатообразного покроя из домашнего сукна («кирея», «оряк», «кобеняк», «затула»), приталенная со сборами («свита», «куртак»), меховая из овечьих шкур — нагольные кожушанки, кожухи, тулупы и пр. С кон. 19 в. наряду с прежними появляются новые формы верхней одежды, сшитые из фабричной ткани прямого и приталенного покроя. Наиболее распространённой традиц. обувью мужчин и женщин были кожаные сапоги («чоботи»), туфли или ботинки («чоревики»), «постоли», сшитые из одного куска кожи. С кон. 19 в. распространяется кожаная обувь фабричного произ-ва. У. Юж. Приуралья переняли у русских лапти, в Сибири и Приуралье зимой они носили валенки. Одежда укр. гор. нас., как и повсюду, развивалась под влиянием европ. моды, к-рой следовали, в основном, высшие слои гор. нас. Отдельные нац. черты дольше сохранялись в одежде торгово-ремесленной буржуазии и рабочих.

В настоящее время потомки укр. переселенцев как в городах, так и в сёлах России носят общепринятый городской костюм. Вместе с тем, в последнее время особенно заметно стремление к возрождению укр. нар. одежды как способу проявления этнич. самоидентификации У. Нац. укр. костюм, сшитый фабричным способом, по старым традиц. образцам, широко используется фольклорными ансамблями.

Система питания была и остаётся устойчивым компонентом нар. культуры. В быту У. длительное время сохраняются основы нац. укр. пищи в составе блюд, в способах их приготовления, в ряде поведенческих стереотипов, связанных с режимом питания, застольным этикетом и пр. Многие компоненты укр. традиц. кухни были заимствованы и использованы др. народами, жившими с У. по соседству. В то же время пищевой рацион У. значительно расширился за счёт блюд, свойственных коренным народам этих р-нов. Состав пищи У. в России так же, как и на их родине, определялся спецификой многоотраслевого с. х-ва с ведущим зерновым земледелием. Основу питания составляли хлебные, мучные и крупяные кушанья, существенную роль играли продукты овощеводства, животноводства, а на Кубани — рыболовства.

Хлеб пекли ржаной и пшеничный из кислого заквашенного теста в форме круглых или продолговатых больших хлебин («паляница», «хл!бина», «бо-хан»). Из дрожжевого и пресного теста выпекали пироги с начинкой и лепёшки («перетчки», «оршши», «пампушки», «кншш», «коржи», «налисники»), блины и оладьи. Хлеб и хлебные изделия были и ритуальной едой, играли важную роль в семейных и календарных обрядах («коровай» — круглый большой хлеб, украшенный фигурками из теста, ветками, цветами, «лежень» — продолговатый хлеб, «шишки» — булочки, по форме напоминающие сосновые шишки, — на свадьбу, «крачун», «калач» — на Рождество и Новый год, «хрести» — на великий пост, «жайворонки» — на встречу весны, «паска» — в пасхальную неделю и др.). Хлеб символизировал хлебосольство, гостеприимство, благополучие, он всегда стоял на столе в переднем углу, крошки хлеба бережно собирали.

Из муки готовили старинные блюда путём запаривания, заваривания и заквашивания ржаной, пшеничной, гречневой, овсяной муки с добавлением солода — «квашу», «лемшшу», «солома-ху». Большой любовью пользовались кушанья из теста, сваренного в кипящей воде: галушки, вареники с творогом, картошкой, вишней, лапша («локши-на»), «зат!рка» (круто замешанное пресное тесто, растёртое на мелкие кусочки, заваренное в кипящей воде или молоке). В укр. сёлах Башкирии и Сибири готовили пельмени. Ели каши из зё'-рен гречихи, проса, пшеницы, овса, ячменя. Каша была и обрядовым блюдом на свадьбах, родинах, поминках. Из пшена с добавлением лука и картофеля готовили жидкий «кулшI», заправленный салом.

Повсюду популярным был типично укр. борщ из свёклы, капусты, с добавлением других овощей и круп, заправленный салом или растительным маслом. Летом готовили борщ из свежей зелени, а также супы из капусты, картофеля, круп («капусняк», «юшка» и др.). У. Юж. Приуралья термином «борщ» нередко обозначали щи, заимствованные у русских. Широко употреблялись блюда из картофеля, тыквы, на Кубани — также из гороха и фасоли. На Кубани, на Дону, а также в степях Приуралья и Южной Сибири из арбузов и дынь варили мёд. Фрукты свежие, сушёные, в виде варенья и пастилы более употребительны были на Дону, в Центр. Черноземье, на Кубани. Отсутствие фруктов в Сибири и Юж. Приуралье компенсировалось ягодами и дикорастущими травами.

В повседневном рационе употребляли свежее, топлёное, замороженное и кислое молоко («варенец»), заготовленный в бочках подсоленный творог («сир»). На Кубани приготавливали сыр по адыгейскому способу. В Башкирии, в Сибири У. под влиянием башкир и татар стали пить кумыс из кобыльего молока и айран — сквашенное молоко, разбавленное водой. Мясные блюда осн. масса гор. и сел. нас. готовила лишь по праздничным дням. Как и на родине, У. предпочитали говядине свинину и баранину, к праздникам резали птицу. В Башкирии и Сибири под влиянием местного нас. употребляли также конину. Мясо и сало использовали для заправки разных блюд, для праздника готовили колбасы, «сальтисон», голубцы, холодец и др. Для длительного хранения мясо солили, замораживали, в Башкирии коптили по способу, заимствованному у немцев.

Излюбленным напитком был квас из ржаных сухарей, отрубей, солода, а также из ягод, фруктов, березового сока, свёклы. В Центр. Черноземье, на Кубани пили компот из сушёных фруктов и ягод — «узвар», готовили хмельную брагу, медовуху, самогон. Многие делали домашние настойки и наливки. В 19 в. в быт зажиточных горожан и селян внедряется чаепитие. Большинство селян издавна вместо чая заваривали мяту, липу, зверобой, шиповник, смородину, другие местные растения.

В наши дни в повседневной и праздничной трапезе широко используются традиц. для У. хлеб, пироги, вареники, галушки, блины, пампушки, оришки, лапша, каши, борщ, овощные супы, вареное и тушеное мясо, холодец, молоко и молочные продукты, компоты, кисели, квас и др. Широко практикуется и заготовка овощей и фруктов на зиму: традиц. соление капусты, огурцов, помидоров, сушение фруктов и ягод и новое: маринование, пастеризование, консервирование овощей, фруктов, мяса. Обогатился пищевой рацион У. и за счёт новых блюд, заимствованных из города и кулинарии др. народов (пельмени, беляши, плов, бешбармак, шурпа, шашлык, кумыс, айран и т. п.).

Осн. форма семьи в 19 — нач. 20 вв. — малая, двухпоколенная (родители — дети) и расширенная трёхпоколенная. Вместе с тем, у У. Курской и Воронежской губерний, в Юж. Приуралье, в Кубанской области, как и в нек-рых др. р-нах поздней колонизации, происходил процесс вторичного формирования большой неразделённой семьи под влиянием определённых экономич. и социальных факторов. Ещё в нач. 19 в. в Черноморском войске на Кубани в условиях длительной войны с горцами преобладали малые семьи. Развитию неразделённой семьи во 2-й пол. 19 в. способствовало особое сословное положение казачества, обеспеченного большими земельными наделами, и специфический замкнутый уклад его жизни. Так, в черноморской станице Пашковской в 1884 семьи числ. св. десяти человек и в три поколения составляли 66,6%, из 429 семей 350 было неразделённых. В др. р-нах возникновению неразделённых семей способствовали малоземелье, чересполосица, неудобные для земледелия участки, низкий уровень с.-х. производства. Постепенно под влиянием развивавшихся товарно-денежных отношений усиливался процесс частичного или полного распада больших семейных коллективов.

В семейном быту 19 — нач. 20 вв. сохранялись патриархальные традиции. Главой семьи и распорядителем всех хоз. дел был старший мужчина — дед, отец. Имущество считалось общей собственностью всех членов. Существовало традиц. половозрастное разделение труда. Более демократические взаимоотношения были в малых семьях, особенно там, где не было стариков-родителей. Внутренний строй семьи укр. переселенцев в общих чертах не отличался от семейного уклада др. восточно-слав. народов.

Совр. семья У. в городе и селе — малая, преимущественно двухпоколенная, в сельской местности распространены и трёхпоколенные семьи, к-рые состоят из мужа, жены, детей, родителей жены или мужа. Характерна тенденция демократизации внутрисемейных отношений. Возрастает число семей с главенством мужа и жены, с главенством женщин, с нечётко выраженным главенством. В последнее время наблюдается тенденция возрождения традиц. позитивных ценностей института семьи, связанных с большим вниманием к воспитанию детей, приобщению их к этнич. и этич. ценностям, с расширением связей родственных семей, межсемейной кооперации. Повышается традиционная роль семьи в производстве средств к жизни, усиливается её экономич. функция.

Распространены семьи, смешанные по социальному и нац. составу. Если в прошлом преобладали эндогамные браки, то в последние десятилетия резко возрастает числ. национально-смешанных браков и семей. Этому способствуют характер расселения У., рост числа поселений с национально-смешанным составом нас., процессы культурной интеграции нас. Преобладающая часть всех межнац. браков заключается потомками укр. переселенцев с русскими. Там, где совместно с У. проживают белорусы, высок процент укр.-белорус. браков. В данных ситуациях нац. происхождению врачующихся давно уже не придается значения. В нек-рых р-нах Башкирии увеличилась числ. браков У. с башкирами, татарами, чувашами, мордвой. Возрастание доли нац.-смешанных браков и семей само по себе становится активным фактором этнокультурной интеграции.

Этнич. традиции длительное время сохранялись в нормативно-поведенческой культуре укр. переселенцев, в частности в свадебных обрядах, наиболее устойчивом компоненте нар. жизни. При наличии локальных вариантов в разных районах России прослеживается общность осн. обрядовых действий, свойственных укр. свадьбе. Так же, как и на Украине, предсвадебный цикл обрядов начинался со сватовства, потом следовали «заручини» («сватання», «мо-горич») — род помолвки, за ними — «ка-равайный» ритуал, т. е. выпекание свадебных хлебов, сопровождавшееся архаическими обрядами. Накануне свадьбы на веселых и красочных молодежных вечерах («вечерини», «п!д eeci-лок») подруги невесты украшали ветки или деревце сосны, вишни, елки цветами, кистями овса, рябины, калины, ленточками («пльце», «в!льце»), плели венки. Гильце, воткнутое в свадебный каравай, стояло на свадебном столе. Избирались традиц. свадебные чины: «дружко» — распорядитель свадебного церемониала, «посаженные» отец и мать, «бояре» — товарищи жениха («князя»), свахи «свггилки» — незамужние родственницы жениха (старшая из них несла «меч» — украшенную свадебную свечу) и др.

В строго традиц. последовательности совершались обряды в главный день свадьбы. По укр. традиции венчание совершалось утром до свадьбы (или за несколько дней до неё) и только после возвращения жениха и невесты каждого в свой родительский дом жених снаряжал торжественный свадебный поезд за невестой. Осн. обряды (санкционирующего характера) этого дня происходили в доме невесты: «выкупы» ворот, места за столом и «косы» невесты; «посад» жениха и невесты в передний угол на вывернутую мехом вверх шубу; «повивание» невесты, т. е. расплетание косы, надевание жен. головного убора, символизирующего переход невесты в половозрастную группу женщин; раздача каравая и одаривание приехавших гостей рушниками и платками; обед для гостей; прощание невесты с отчим домом и др. Приезд новобрачных в дом жениха, так же как и отъезд их из дома невесты, сопровождался старинными обрядами, общими для вост. славян (встреча молодых с хлебом, солью, осыпание их хмелем, зерном, стрельба из ружей, переезд свадебного поезда через огонь, удары жениха плетью по невесте и др.). Центральными здесь были постельный обряд («комора»), общественно удостоверяющий фактический брак, и свадебный пир, сопровождавшийся одариванием молодых и раздачей каравая. Под влиянием рус. традиции в нек-рых укр. сёлах Курской, Воронежской губерний, в Башкирии акт венчания был органично включён в систему народных свадебных обрядов (свадьба в доме невесты — венчание — свадьба в доме жениха).

В целом же нац. своеобразие свадебного церемониала у укр. переселенцев ярко проявлялось в многообразии и пышности обрядов, в более жизнерадостном игровом настрое всей свадьбы, что особенно ярко отражалось в молодёжных вечерах, в обычае «вити пльце», в разнообразии ритуального печенья, в характере приглашения гостей на вечерину и свадьбу, в украшении шапок «бояр» и жениха красными цветами («квггками»), в структуре главного дня свадьбы, в свадебных песнях и причетах и во многом другом.

В результате активных этнокультурных взаимодействий с русскими, включением элементов новой обрядности, совр. свадьба У. существенно унифицирована и в то же время в ней сохраняется укр. своеобразие. В сельской, а иногда и в городской свадьбе нередко исполняется значительная часть обрядов, сложившихся в далёком прошлом. Особенно это характерно для нас. этно-контактной зоны, пограничной с Украиной. В совр. свадьбе потомков укр. переселенцев значительно сократился предсвадебный цикл обрядов, но во многих местах сохраняются в модифицированной форме обряды сватовства, обычай «вити пльце», каравайный ритуал. Большое внимание уделяется приданому и подаркам, неоднократно, как и прежде, у жениха и невесты одаривают родственников платками, рушниками. Организуется «свадебный поезд» жениха в сопровождении «дружки» и «бояр», по старинным обычаям выполняются «выкупы» невесты, торжественная встреча новобрачных в доме жениха, свадебная трапеза с одариванием молодых, многие развлекательные игровые действия на второй и третий день свадьбы. Наблюдается тенденция возрождения церковного венчания.

Родильные и похоронные обряды укр. переселенцев сходны с обрядами этого цикла у русских и У. других районов. Многие старинные обычаи родильной обрядности исчезли (специальность повивальной бабки, размывание рук, положение ребёнка на кожух и др.). После возвращения матери с ребёнком из родильного дома собираются родственники и друзья, как и прежде ребёнку дарят «на зубок». В последние годы во многих семьях совершается церковное крещение детей, избираются кум и кума. Частично сохраняются старинные традиции в похоронных обрядах. Кое-где совершаются ночные бдения при покойнике, чтение псалтыря, верующих отпевают в церкви. Стойко бытуют обычаи поминания — после похорон, на девятый, сороковой день, через год — с сохранением многих ритуальных блюд. Во многих семьях поминания, как и в прошлом, приурочиваются к определённым календарным датам, особенно к Пасхе.

В духовной жизни У., как и у многих др. народов, в сёлах и городах православие уживалось со сложным комплексом остатков верований в сверхъестественные миф. существа. 5>гот синкретизм проявился во многих явлениях семейного и общественного быта — в обрядах, праздниках, обычаях. Верили в домового, в ведьм — женщин, продавших душу чёрту и причиняющих вред людям и животным, в упырей, вурдалаков, русалок.

В структуре общ. жизни У. важную роль играли календарные праздники и обряды, они складывались на общеслав. основе и в то же время отличались нек-рыми особенностями. Многие обряды и обычаи были приурочены к датам христианского календаря. «Святки» сопровождались вечерними беседами с ритуальными кушаниями, магическими действиями, с хлебом, зерном, гаданиями, карнавальным весельем с ряжениями, драматизированными действиями — пели колядки под Рождество, «ще-др!вки» — под Новый год, ходили «со звездой», дети «заавали» зерна в домах соседей и т. д. Масленицу У. не праздновали так широко, как русские. Молодежь и взрослые в сёлах и городах катались на лошадях, ходили в гости на вареники и блины. На Пасху («паска», «вел!кдень») устраивались гуляния, хороводы, качели, игры молодежи, большое значение придавалось обрядовой еде, освящали в церкви «паску» (кулич), крашеные яйца, колбасы, жареного поросёнка, мёд. На Троицу украшали хату, ворота, хлевы зелёными ветками, травами и цветами, девушки иногда «завивали березу». На Кубани «строили садки» — срубленные деревца белой акации вкапывали двумя кругами, внутри них устраивали скамьи — здесь гуляла молодежь. На Ивана Купалу устанавливали на высоком берегу реки срубленное обрядовое дерево, украшенное венками, цветами («марена», «купала»), жгли костры, девушки гадали на венках, бросая их в воду, собирали лекарственные травы, обливались водой и т. д.

В наши дни ещё сохраняются многие традиц. элементы праздников старого календарного цикла, отличающиеся весёлым игровым характером: на Новый год колядование, щедрование, ряжение, на Масленицу (проводы зимы) — катания на лошадях, санках, угощения блинами, варениками. В последнее время активнее отмечаются главные христианские праздники — Рождество, Масленица, Троица и особенно Пасха. Во многих сёлах по-прежнему справляют престольные праздники.

У. — народ древней поэтич. культуры, многообразной по жанровой структуре и музыкальной выразительности. Миг-рац. процессы частично обеднили фольклорный фонд. Сравнительно лучше сохранилась древняя укр. календарная и семейная обрядовая поэзия («колядки», «щедргвки», «заавання», «веснянки», «русальш», «царинни», «петр!воч-ш», «купальсью» песни и др.). Широко бытовали песни свадебные (вес!льш) и похоронные («похорони! голосшн»). Исполнялись заговоры, пословицы, поговорки, сказки, предания. Наиболее же распространённым и массовым жанром поэзии укр. переселенцев была и остаётся песня — лирическая, трудовая, военно-историческая. Пели песни на отдыхе, за работой, на вечерах, в военных походах, в будни и в праздники. Пение было сольное и хоровое.

В зап. р-нах Кубани сохранялась и получила дальнейшее развитие песенная традиция запорожских казаков, в которых выражалась бесшабашная удаль казака, тоска по семье, по родине. В среде казачества и иногородних популярны были укр. любовные и семейно-бытовые песни, обрядовые, чумацкие, шуточные и др. В черноморских станицах звучали и рус. народные песни. В линейных станицах, заселявшихся рус. казаками и иногородними, популярны были укр. народные песни, причем некоторые из них вошли в репертуар русских — выходцев из Курской и Воронежской губерний, ещё задолго до перс селения на Кубань. Повсюду исполнялись и песни, созданные на основе литературных текстов (например, на стихи Т. Г. Шевченко) и песни-романсы.

Нек-рые фольклорные жанры бытуют и в наше время. Широко используются новогодние щедривки, колядки, поси-вання, пословицы и поговорки. На свадьбах исполняются старинные приговоры, величальные и другие свадебные песни. Наиболее популярна укр. нар. лирическая песня, хранители её — старшее поколение, самодеятельные и проф. фольклорные коллективы, к-рые пользуются успехом в районах компактного проживания У. в России.

Тенденция возрождения нац. культурных традиций усиливается в среде укр. диаспоры в последние годы в связи с обретением Украиной своей государственности, переосмыслением опыта прошлого. Среди потомков выходцев с Украины возрастает чувство этнич. самосознания, интерес к истории и культуре укр. народа, как на основной этнич. терр., так и на новой родине. В городах и районах компактного проживания У. Рос. Федерации создаются укр. нац.-культурные общества, организуются фольклорные ансамбли, самодеятельные творческие театральные студии, вечера и праздники укр. культуры, издаются, газеты на укр. яз., ставятся вопросы о факультативном изучении укр. языка, о создании укр. школ (например, в Воронеже). Это укр. культурное движение широко поддерживается на Украине, где созданы общ. орг-ции культурных .связей с У. за пределами Украины.